Прощай, Нью-Йорк? [СИ] - Светлана Бланкина

нагоняет мой адвокат Дэвид, у которого в арсенале также присутствует пара охранников.

— Мисс Олдридж! Как ваш ребёнок? Он жив? — спрашивает кто-то, но я, как и обещала, не реагирую ни на один вопрос, что мне задают.

Дэвид даже не говорит со мной, потому что понимает, что я его всё равно не услышу, но я чувствую его руку на своей спине, когда мы поднимаемся по многочисленным лестницам, ведущим к дверям здания суда. Я стараюсь не слушать репортёров, я смотрю себе под ноги, эти лестницы… ещё не хватало упасть перед камерами.

— Мистер Хилл бил вас? Почему вы молчали? И как давно всё это началось?

Я испытываю дикое желание разогнать всех, кто спрашивает меня, кто фотографирует и следует за мной, мне хочется остановиться и накричать на них, но, к сожалению, мне запрещено хоть как-то контактировать с папарацци, это мне лишь навредит.

Ещё пара секунд и мы, наконец, заходим в здание и невероятный шум, крики, люди и свет… всё это остаётся позади, и я снимаю очки. Но в ушах стоит странный звон, голова немного кружится, но я быстро прихожу в норму. Вся эта толпа, камеры… мне нужно держаться от этого подальше.

— Ты молодец, — говорит мне Дэвид, глубоко дыша, пока я оглядываюсь вокруг.

Это большое и красивое здание как внутри, так и снаружи, и я здесь впервые, но я надеялась сюда вообще никогда не попасть. Но моя жизнь непредсказуема, никогда не знаешь, куда меня занесёт следующим утром: в больницу, здание суда или же на другой конец страны.

Внутри тоже довольно много людей, но никто из них не тычет мне камерой в лицо. Все здесь в деловых костюмах, с важными серьезными лицами. Внутри здание полностью отделано деревом, высокие потолки, огромные деревянные двери, к которым меня ведёт Дэвид, а я уже словно в тумане.

— Мы сейчас зайдём в зал, Брайан уже там так что…

— Я в порядке, — перебиваю его.

Странно, что все думают, что я не смогу спокойно встретиться с Брайаном? Или же это абсолютно нормально? Мне, конечно, не по себе от того, что я вот-вот с ним встречусь, я волнуюсь, даже боюсь немного, но я в порядке, я к этому абсолютно готова.

Моя охрана всё ещё со мной, и я понимаю, что бояться в здании верховного суда штата Нью-Йорк мне нечего, но всё же с этими ребятами я действительно чувствую себя под защитой.

Дэвид кивает мне, и мы идём к высоким деревянным дверям, по пути мой адвокат здоровается с незнакомыми мне людьми, кивает им, и вот он уже открывает для меня дверь.

Каждый мой шаг отдаётся уколом в моей голове, в животе всё стягивается в тугой узел, а к горлу подкатывает ком мешающий мне нормально дышать. Я чувствую, как похолодели мои ладони, и я сцепляю их в замок, чтобы не было видно дрожи.

Как только передо мной распахиваются деревянные двери, то я сразу же вижу проход между двумя рядами сидячих мест, Дэвид проходит вперёд, ведя меня к ограждению, через которое мы проходим к столу в самом первом ряду, прямо перед столом судьи. Наш стол слева.

Боже… никогда не думала, что вообще буду в суде, но чтоб за ограждением… это полное сумасшествие.

— Садись, — говорит мне Дэвид, и я опускаюсь на стул, положив дрожащие ладони на стол.

Я уже несколько минут чувствую на себе прожигающий меня взгляд, и я прекрасно знаю, кто на меня смотрит. Я долго сопротивлялась желанию повернуть голову и посмотреть на него, меня что-то останавливало, я, будто и хотела и в тоже время нет.

Брайан сидит за столом с правой стороны, его адвокат переговаривается с кем-то как и мой со своей командой позади нас, а мы с Брайаном молча и отстранённо смотрим друг на друга.

Брайан в синем костюме, он сбрил свою обильную щетину и теперь кажется моложе, его правая скула немного покрасневшая, а на брови наклеены кусочки пластыря, и я тут же вспоминаю разбитый кулак Джека.

Брайан смотрит на меня так, словно я предала его, будто это всё моя вина и судят сегодня меня. А я от чего-то успокаиваюсь. Я думала, что когда увижу его, то… буду нервничать ещё сильнее, я думала, что вспомню весь тот ужас, что те воспоминания будут проноситься у меня перед глазами, но всё совершенно наоборот. Меня словно отпускает, дрожь в коленках проходит, и ком в горле растворяется.

Мне нечего бояться, Брайан уже проиграл, теперь он бессилен, он больше ко мне даже не притронется без моего дозволения… ни ко мне, ни к моей дочери. И сейчас смотря на него в зале суда за минуты до того, как начнётся заседание, я думаю о том, как вообще могла быть с ним, как я вообще со всем этим справилась и просто дожила до этого момента. Ведь я уже давно могла всё закончить, я могла наглотаться таблеток, например, и всё прекратить, но… наверное, я слишком люблю жизнь, раз не сделала этого. Ну, или я просто трусиха.

Я отвожу взгляд от Брайана, он мне противен, я хочу забыть его лицо, хочу забыть всё, что с ним связано, но, к сожалению, этому никогда не бывать.

В зале стоит тихий разговорный шум, все готовятся к заседанию, в последний раз обговаривают план, и в зал периодически заходят новые люди, и когда я вновь слышу, как закрывается тяжёлая деревянная дверь, я оборачиваюсь и вижу Джека.

Он сразу же находит меня взглядом и молча садится на едва ли не последнее свободное место. Он здесь и от этого мне становится ещё более спокойней, но стоит мне перевести взгляд чуть левее, как я вижу родителей Брайана и в момент напрягаюсь, чувствуя, как сковывается всё тело.

Миссис Хилл смотрит на меня покрасневшими от слёз глазами, которые полны боли, отчаяния и сильнейшего сожаления, её дрожащую ладонь с платком крепко сжимает рядом сидящий муж. Мистер Хилл обнимает жену, что-то говоря ей, он пытается её успокоить, но Лили зажмуривается, и слёзы лишь сильнее скатываются по её щекам.

Я отворачиваюсь не в силах это выносить. Родители Брайана замечательные люди, я всегда хорошо с ними ладила, они любили меня как родную дочь, и на какое-то время я сама словно снова обрела родителей. Они были моей отдушиной, и я никогда не говорила им какой Брайан на самом деле, никогда… И мне сложно даже представить, что они почувствовали, когда всё узнали.